Нарколог: «Дети, которым дают все и сразу, быстрее становятся зависимыми»

Неделю назад мы рассказывали о ЧП в минской гимназии: подростки отравились никотиновой смесью (снюсами) и попали в больницу. Как выяснилось, многие родители вообще не подозревали о существовании снюсов и уж тем более не знали об их опасности. Мы спросили у заведующей подростковым отделением минского Городского клинического наркодиспансера Людмилы Шпаковской, какие еще вещества угрожают детям и как уберечь подростков от зависимости. 

Источник фото: Ольга Шукайло

— То, что родители не слышали о снюсах, меня не удивило, — отмечает медик. — Взрослые всегда узнают о появлении очередного вещества чуть позже. Им эти товары неинтересны, в отличие от детей. Если пару лет назад на слуху были вейпы и электронные сигареты, то за последние год-два подростки переключились на никотиновые смеси. Причем их начинают пробовать школьники, которым всего 12-13 лет. Родители часто даже не догадываются об этом, ведь дыма после употребления нет, запаха тоже.

Снюсы могут быть очень опасны, даже несмотря на отсутствие в них табака (табачные смеси запрещены к продаже с 2015 года — прим. автора). Проблема ведь не в самих табачных листьях, а в никотине, который содержит снюс. Один пакет может быть равен десяти и более сигаретам по количеству никотина. Поэтому при передозировке подросток рискует серьезно отравиться, потерять сознание и так далее. Еще в снюсах много ароматизаторов, которые способны вызвать сильные аллергические реакции вплоть до анафилактического шока. Поэтому о снюсах надо рассказывать, информации не хватает.   

— Что еще, кроме снюсов, популярно у детей? Был период, когда наркологи активно выступали против слабоалкогольных «шипучек», которые подростки пили бесконтрольно. Эта проблема осталась?

— Проблема осталась, но дело не в виде напитка, а в употреблении алкоголя как таковом. Сейчас в нашем диспансере под наблюдением находятся почти 4 тысячи подростков и большая часть —  из-за спиртного. На первом месте по популярности у детей — пиво. Вот его они пьют бесконтрольно, литрами. Кроме основного вреда (любой алкоголь представляет собой нервный яд), это еще дает большую нагрузку на почки и сердце, поскольку увеличивается объем перекачиваемой жидкости. С пива подростки переходят на крепкие напитки. Логика понятна: зачем пить два литра пива, если их можно заменить парой рюмок водки?

Сталкиваемся мы и с синтетическими наркотиками. Таких случаев стало меньше, но здесь опасно делать какие-то выводы. Производители хитрят, пытаясь обойти законодательство, и статистика не всегда успевает за очередной «новинкой». Поэтому я всегда говорю родителям: надо очень внимательно смотреть за своим ребенком. Как только вы теряете доверительную связь, замечаете, что появляются тайны в виде, казалось бы, безобидных снюсов, значит, надо обращаться к врачам-наркологам.

— Ребенок один раз попробовал снюс или пиво — и сразу к наркологу? Это же, наверное, предполагает постановку на учет, сообщения в школу. Немногие на такое пойдут.

— По поводу учета и сообщений в школу —  это все неправда. До тех пор, пока ребенок не совершил правонарушение, пока не попал в милицию, любое обращение к нам анонимно и бесплатно. Люди тратят огромные деньги на частных психологов и наркологов, хотя можно решить проблему, обратившись в диспансер.

В любом случае, когда родители увидели своего ребенка «под чем-то», нельзя отмахиваться со словами: «Мы тоже были молодыми». Надо обязательно понять, почему это произошло. Пусть ребенок выспится, а на следующий день с ним нужно поговорить. Спокойным тоном и без угроз.

Если причина в том, что просто хотел попробовать, —  это одно. Тогда объясняйте, что алкоголь — нервный яд, он токсичен, особенно для подростковой нервной системы. Другое дело —  если ребенок не смог отказать, потому что хотел быть принятым в компанию. Вот это уже повод, чтобы прийти к нам. В диспансере дети анонимно работают с психологами и психотерапевтами. Здесь учат, как сохранить свое «я», отказаться от спиртного, снюсов или наркотиков, чтобы при этом тебя не считали «лузером».

— И как правильно отказаться?

— Да масса вариантов. Можно в шутку сказать: «Я уже попробовал побольше чем вы, мне неинтересно» или «Нет, пацаны, у меня завтра турнир по боксу, я в этом плане не с вами». Когда дети чувствуют лидера, они не будут его травить. Мы обучаем детей и в игровой форме: одна группа предлагает попробовать психостимулятор, другая — отказывается. Когда ребенок 10 раз скажет «нет» понарошку, он сможет сказать это и в реальной ситуации.

Такие занятия эффективны. Мы же повторяем детям, начиная с пеленок: «Нельзя совать пальцы в розетку, током ударит». И в большинстве своем они не экспериментируют. Здесь тот же принцип. У ребенка постепенно формируется понятие, что алкоголь и наркотики — это опасно для жизни.

Источник фото: Ольга Шукайло

Вообще, самое важное в нашей работе —  не упустить время, ведь зависимость от психоактивных веществ у подростков формируется быстро. Кроме того, в состоянии алкогольного опьянения им проще попробовать наркотики. Если на трезвую голову «стремненько», то здесь — море по колено.

Отдельная проблема — дети, которые совершают парасуициды (незавершенные попытки суицида), у нас под наблюдением есть и такие. Когда подросток в опьянении, ему не страшно, критика отсутствует, и он совершает такие жуткие поступки.

«Всего два раза принял спайс — и получил шизофреническое расстройство»

— Вы сказали, что подростки быстро втягиваются. Кажется, должно быть наоборот: молодой и здоровый организм дольше сопротивляется.

— Не каждый становится зависим, кто попробует. Это рулетка. В формировании зависимости задействовано очень много механизмов: наследственность, состояние здоровья, семейные ценности.

Представим компанию друзей, в которой все употребили равное количество спиртного или наркотиков. У одних будет все нормально, у других начнутся необратимые процессы в психике. У нас под наблюдением находится мальчик, который в 13 лет всего дважды попробовал «спайс» и сразу получил шизофреническое расстройство. Этот диагноз останется с ним на всю жизнь. Есть и другой случай. Родители уехали на дачу, а их сын-подросток решил провести выходные дома: все это время он употреблял синтетику и в результате получил психическое заболевание.   

Источник фото: Ольга Шукайло

В целом зависимость у подростков развивается быстро из-за психологических причин. У каждого человека вырабатываются нейромедиаторы, которые дают чувство удовольствия и радости. Почти всегда это связано с каким-то действием. Допустим, подросток долго и упорно тренируется в спортивной секции, а затем выигрывает турнир. Сразу идет выброс гормонов радости, жизнь прекрасна. Вскоре состояние приходит в норму.

Что получается, когда ребенок принимает алкоголь или наркотики? Гормоны радости поступают извне, а значит, тренировки не нужны, победа на турнире тоже. И зачем в таком случае организму тратить силы на выработку гормонов, если их со стороны «принесли»? Он начинает вырабатывать их меньше или перестает вообще. Без допинга становится сложно жить в прямом смысле слова.

Чтобы что-то исправить, надо начать работать над собой, учить организм заново продуцировать гормоны радости. Но подростки в силу возраста и незрелой психики не способны работать над собой столь серьезно, поэтому быстро становятся зависимыми. Вот почему я настаиваю на том, что за помощью надо обращаться как можно раньше. 

Зачастую именно врач-нарколог — тот первый человек, который начинает разматывать клубок и выяснять, почему ребенок попал в неприятную историю. Мы смотрим на манеру разговора, поведение, взгляд. Иногда, бывает, приходит мама с сыном «для галочки», а ты разговариваешь и понимаешь: парень завяз. А иной раз родители на приеме причитают: «Все, сын — наркоман, сделайте что-нибудь». Но ты видишь: нет, это была разовая проба.

«Уступите детям в малом и обязательно выиграете в большом»

— Что толкает подростков на то, чтобы попробовать спиртное или наркотики? Из «чувства стадности», чтобы быть «своим» в компании?

— Есть и такое, но очень часто проблема кроется в детско-родительских отношениях. Родители остаются ориентирами для ребенка до 10-12 лет, и только потом он уже начинает оглядываться на мнение «улицы». Что семья вложила до этого возраста, с тем подросток и начнет делать первые самостоятельные шаги. Поэтому профилактика любых зависимостей — это обстановка в доме. Ребенку должно быть здесь хорошо и радостно.

Источник фото: Ольга Шукайло, TUT.BY

Разбирая конфликтные ситуации на приеме, я повторяю родителям: «Уступите детям в малом и вы обязательно выиграете в большом». Иногда взрослым это сложно принять. По крайней мере нередко слышу: «Мне 40 лет, а я должен подстраиваться?» Да, должен. Если в семье нет доверия и спокойствия, ребенок быстрее пристрастится к психоактивным веществам. Он выпил — самооценка повысилась, критика снизилась, а проблема, как ему кажется, отошла на задний план. Затем ребенок трезвеет и видит, что все по-старому: девушка не любит, экзамен провален. Только еще и крики родителей добавились. Проще снова выпить, чем все это терпеть.  

У нас под наблюдением находится паренек, как говорится, из очень приличной семьи. Папа — инженер, мама — педагог. Ребенок употребляет наркотики. За все время, что мы работаем с парнем, мама ни разу не показалась на прием. Ходит только отец. В процессе терапии выяснилось, что мама — с железным характером, не желает подстраиваться под сына даже в мелочах и провоцирует его на агрессию. А он, не зная, что с этой агрессией делать, однажды «помог» себе наркотиками. Все, процесс пошел.

— Что значит «мама провоцирует на агрессию»?

— Например, ребенок опаздывает в школу, ему в приказном порядке говорят: «Вещи сложи, как надо». Ребенок: «Я прибегу и сложу». В ответ: «Нет, сейчас, я сказала!» Тот опаздывает, но складывает. Это один из многочисленных эпизодов. Мама по факту права: должен быть порядок. Но она очень часто общается с сыном именно в таком тоне, не пробует найти к нему подход. В результате получает отторжение и проблему с наркотиками. Если честно, я вообще считаю, что комнату любого подростка нужно оставить в покое — это его территория, и он очень болезненно реагирует на вторжение. Не приучили к порядку с детства — сейчас поздно из-за этого ругаться.

«Если ребенок чувствует свою уникальность, он не будет подстраиваться под других»

— Какие еще типичные ошибки совершают взрослые?

— Во-первых, обесценивают переживания. Ребенок должен обратиться к родным и быть уверенным, что его страдания будут нужны. А у нас как часто бывает? Пересилил себя подросток, рассказал, что девочка бросила, и слышит: «Да лааадно тебе. Еще сто девушек будет». Ему не надо сто, ему нужна одна, у него в жизни трагедия.

Чем раньше родители научатся не отмахиваться от детей, тем лучше. И начинать надо с младенчества. Поломал трехлетний малыш машинку, дождался папу, просит починить. Значит, берите и чините. Не надо говорить, что тут футбол начинается и можно в другие машинки поиграть, а поломанную — оставить. В таком случае малыш усвоит: он со своими проблемами тут не нужен. Дети жизнь воспринимают иначе, с этим надо считаться.   

Вторая ошибка — родители часто не знают, как воспитать в ребенке чувство уникальности. Подросток, бедный, мечется: у него и нос не тот, и глаз не такой, и в компанию его из-за этого (как он думает) не берут. Ваш ребенок должен знать: он — уникальный, его нос и глаза тоже, больше в мире таких нет. Если сын или дочь будут чувствовать это, им не придется подстраиваться под других и мучиться дилеммой «пить или не пить с друзьями».

В-третьих, в семье должны четко понимать: нельзя потакать всем желаниям ребенка. Нужно определять границы, не задаривать дорогими подарками по первому желанию и щелчку пальцев. Детей надо приучить к такой мысли: чтобы что-то получить, следует приложить усилия. Дело в том, что подростки с лабильной нервной системой, привыкшие получать все здесь и сейчас, больше подвержены зависимостям. Любой отказ вызывает сильный дискомфорт. И если ребенок не справляется с ним, он находит другой способ: выпить или принять наркотик, то есть получить удовольствие быстро — как он и привык.

В-четвертых, родители редко бывают последовательны в вопросах выпивки или курения. Ругают за это ребенка, а сами как себя ведут? Если в семье считают, что пить пиво по вечерам, а коньяк по выходным — это нормально, очень сложно говорить о вреде алкоголя. И если папа курит и никогда не заикнулся о том, что это для него проблема, то очень сложно объяснять ребенку: в лет 40 от сигарет можно умереть. Он этого не понимает: 40 лет — это далекая «старость», к тому же папа жив и на вид здоров.

Вообще, если у ребенка есть любой «успешный пример» потребления — это усложняет задачу. Помню, вела лекцию в одной из школ, говорю о наркотиках и последствиях, и тут парень с первого ряда громко замечает: «У меня друг два года принимает — и с ним все хорошо!» Я как врач знаю, что за два года там уже далеко не все хорошо: и биохимия нарушена, и мозговые процессы. Но это не видно: ноги-руки не отвалились.

Тогда привожу параллель. Прошу выглянуть в окно и посмотреть на прохожих: идут себе люди, быстро, спешат. Но у одного онкология, другой — диабетик, третий завтра может от инфаркта умереть. Нельзя по внешнему виду сказать, что у человека все хорошо. Так и здесь. Для того, чтобы увидеть, что наркотик делает с организмом, должно пройти время. Но когда это станет видно, может быть уже поздно.

Источник фото: Ольга Шукайло

 «Учета как такового нет, есть работа с подростком»

— Если ребенок попался на правонарушении, он автоматически попадает к вам под наблюдение. Как долго он стоит «на учете»?

— Учета как такового нет. С ребенком проводится профилактическая работа, о которой я уже рассказывала. Это не на всю жизнь и не на долгие годы. При успешном результате наблюдение снимается. К счастью, на данный момент у нас нет ни одного подростка с синдромом зависимости, хотя под наблюдением, как я уже говорила, находится почти 4 тысячи. Благодаря сотрудничеству врачей и родителей дети просто не успевают этот диагноз получить.

Но надо признать: такие вопросы «об учете и последствиях» я слышу от родителей часто. И, если честно, не совсем их понимаю, спрашиваю в ответ: «А вам что важно: будут ли оформлены бумаги, указан диагноз, или то, что ребенок будет жить?» Да пусть какое-то время он проведет под наблюдением, но зато останется здоровым и не начнет спустя годы вещи из квартиры выносить, чтобы было на что выпить. Но мамы все равно начинают с порога возмущаться: «Да что вы из него алкоголика делаете? Все пьют в их возрасте, выйдите на улицу и посмотрите». Нет, не все пьют. Есть те, которые наотрез отказываются.

А есть и другая категория родителей. Они, наоборот, готовы привести ребенка к наркологу с подсознательной мыслью: «Все, переложили ответственность, пусть специалисты занимаются». Мы-то займемся, но это ничего не даст, если ничего не поменяется в семье. Спрашиваю однажды у мамы, которая отчаялась, что на ее сына-наркомана никто не может повлиять: «Вы обратились к психологу, а дальше что?» Она отвечает: «Да ерунда это все. Сказал какую-то тетрадку заполнять, отслеживать эмоции, смешно даже». Так это же и есть работа, начните хоть с чего-то. Ребенок выкарабкается из проблемы, только если ему в этом помочь.